Александр Семенович Зданович, библиотекарь Русской гимназии в Бресте-над-Бугом

Об авторе: СИНКЕВИЧ Светозар Николаевич (1924 – ?) – сын Н.А.Синкевича, городского инженера с 1921 года, по чьим проектам была отстроена большая часть домов Бреста.

На фото сверху — здание Русской гимназии в Бресте-над-Бугом. 1931 год

Окончил Русскую гимназию в Бресте-над-Бугом (одноклассник Е.Парфенюка), был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями Красной армии в 1939. В послевоенные годы жил в Калифорнии, США.

«Когда вспоминаю времена ранней юности, особенно годы, проведенные в стенах Брестской Русской Гимназии, передо мной всегда появляется образ нашего школьного библиотекаря Александра Семёновича Здановича.

В прошлом учитель русской словесности, ещё помнящий эпоху царствования Александра Третьего, он занимал особое место в моём воображении. Высокого роста, худощавый с глубокими морщинами на аскетическом лице, Александр Семёнович выделялся среди всех педагогов своим уравновешенным характером и умением приобретать доверие детей.

1931 год. Выпускники и преподаватели Русской гимназии. А.С.Зданович второй слева в нижнем ряду

Когда после уроков мы толпились в нашей библиотеке и часто наугад выбирали книжку для чтения он, надвинув на лоб очки и внимательно поглядев на ученика, добродушно говорил: «Это тебе еще рано читать, голубчик. Вот возьми эту…», и, порывшись в стопке книг на столе, доставал то, что подходило по возрасту и умственному развитию подростка. Свой ровный и чёткий голос он возвышал только тогда, когда кто-либо забывал плотно затворить входные двери и в помещение библиотеки врывалась струя холодного воздуха. Тогда он кричал довольно громко: «Двери, двери!» — и начинал кашлять. Говорили, что он болен чахоткой, что в те времена в нашем сыром климате было довольно обычным явлением.

Александр Семёнович иногда заменял отсутствующего учителя русского языка и обычно, вместо скучной грамматики, мастерски читал стихи Пушкина, Фета и Тютчева, которого он любил за его точный и чёткий стиль. Особенно хорошо запомнилось чтение поэмы Пушкина «Братья-разбойники», которую он декламировал, почти не глядя в текст. Последнюю строку с чувством веры в те отдалённые тайники совести человека, которые способны проявить добрые чувства, он как-то по особому акцентировал: «За старца брат меня молил».

Чтобы сгладить тяжёлое впечатление, произведённое этой неподражаемой поэмой, он вдруг переходил на прелестные пушкинские строки, изображающие русский ландшафт:

«Иные нужны мне картины:

Люблю песчаный косогор

Перед избушкой две рябины,

Калитку, сломанный забор,

На небе серенькие тучи,

Перед гумном соломы кучи,

Да пруд под сенью ив густых,

Раздолье уток молодых».

Старик делал паузу на минутку, смотрел в раздумье куда-то вдаль и слегка покачивал головой. О чём он думал – одному Богу ведомо, о своей ли молодости, о прошлых временах, о полях и равнинах своей Родины, о надвинувшейся старости – никто не знает.

Однажды, когда я стал выбирать книгу из тех, которые должны быть разложены по полкам, Александр Семёнович протянул мне слегка потрёпанную книгу и сказал: «Бери вот эту, она тебе подойдёт». Я посмотрел на обложку и прочитал: «Пятнадцатилетний капитан», автор Жюль Верн.

Я увлёкся чтением и не мог оторваться, пока не дочитал её до конца. Содержание повести сводилось к следующему: плавая на небольшом китобойном судне, вахтенный матрос обнаружил вдалеке всплывшего на поверхность кита. Капитан приказал немедленно спустить шлюпку и с гребцами отправился на промысел. Гарпун был удачно брошен, и кит потянул лодку. Сделав неожиданный поворот, кит сильно дёрнул натянутый канат, шлюпка перевернулись, а все находящиеся в ней утонули. На корабле остались одни среди океана пятнадцатилетний мальчик – сын капитана, его мать, маленькая сестрёнка и никуда не годный матрос – Пятница. Далее следует ряд замечательных приключений этого необычного экипажа. Описывается храбрость и находчивость смышленого мальчика, который в итоге сумел привести судно в гавань.

Я был в восторге от этой занимательной повести и рекомендовал эту книгу товарищам по классу.

А.С.Зданович крайний справа

Между тем время шло своим чередом. На политической арене события развивались с необыкновенной быстротой. 1 сентября 1939 года германская армия перешла границу Польши и вскоре затем в тылы отступающих польских войск ударила Красная Армия.

Жизнь населения совершенно изменилась. Брест стал городом западной Белоруссии, а нашу гимназию стали называть десятилеткой. Латинский язык, всеобщая история, Закон Божий и некоторые другие предметы были устранены, а вместо них стали преподавать дарвинизм, сталинскую конституцию, белорусский язык и военные занятия.

Я сидел на предпоследней парте вместе с Юрой Хомяковым. Это был мальчик высокого роста и крепкого сложения, слегка неуклюжий, вечно откидывающий назад русые кудри, которые не хотели слушаться гребешка. Во время уроков он постоянно рисовал карандашом корабли разных размеров и разных назначений. Получалось у него всё это очень хорошо, и я удивлялся его искусству. Мы были дружны, делились учебниками, а на переменках вместе гуляли по коридору. Он мечтал в будущем стать либо моряком, либо кораблестроителем.

Однажды, ещё до уроков, Юра отвел меня в дальний угол коридора и вытащил из кармана свёрток чего-то завёрнутого в газету. Осторожно развернув пакет, он извлёк из него наполовину обгоревшие страницы какой-то книги. «Узнаешь?» — шепнул Юра. Я взял в руки остатки книги и сразу же узнал в ней так хорошо знакомую мне повесть о пятнадцатилетнем капитане. Я был поражён и возмущен: «Кто посмел уничтожить такую замечательную книгу?» Юра улыбнулся и сказал, что после окончания уроков покажет место этой странной находки. День был осенний, моросил мелкий дождик. Земля была насыщена влагой. Перепрыгивая через мелкие лужи и обходя большие, мы добрались до недостроенного пустыря на северной окраине города. На обочине немощённой дороги мы нашли всю нашу школьную библиотеку.

Из всего увиденного можно было заключить, что книги были облиты керосином по краям кучи и подожжены. Огонь пощадил многих из них, однако осенние дожди завершили процесс разрушения. Мы молча постояли, глядя на беспримерное варварство новой власти и отправились домой. По дороге я спросил Юру: «Как бы реагировал на это зрелище наш Александр Семёнович, ведь библиотека была его детищем…» Юра махнул рукой и промолвил: «Да, жалко библиотеки, но ещё больше жалко старика. Он был какой-то особенный…»

Спустя несколько месяцев я узнал о кончине Александра Семёновича. Он ушёл в лучший мир как-то незаметно, простудившись в неотапливаемой комнатке холостяка. Не знаю, как и когда состоялось его погребение. В те времена людей хоронили без особых церемоний. Религия открыто преследовалась, а в школе часто появлялись антирелигиозные агитаторы, которые читали доклады о вреде учения Христа».

Источник текста и фотографий: Фонды Брестского областного краеведческого музея (БРОКМ)

Николай Александров, «Брестский курьер»

Александр Семенович Зданович, библиотекарь Русской гимназии в Бресте-над-Бугом

Похожие статьи: