https://tv.mts.by/channels/nowЦентр семейной стоматологии «Дентико»Школа Май Бэбиmts.byshop.mts.by

ГлавнаяНовостиИстория БрестаМеер Влодавский из «Семьи Раскиных» — отец писателя Дмитрия Стонова

Меер Влодавский из «Семьи Раскиных» — отец писателя Дмитрия Стонова

Бывают дивные открытия. Вот на днях для меня обрел живой реальный облик главный герой автобиографического романа Дмитрия Стонова (Влодавского) «Семья Раскиных» – Меер, мудрый отец, хозяйственник и купец.

Эта семейная сага была издана в 1929 году, не столь давно была переиздана (ее можно прочесть и в интернете). События романа географически привязаны к Кобринскому уезду, Брест-Литовску, где учился автор, и путям беженства в Первую мировую войну. Изменена лишь фамилия семьи, но все прочие имена, реалии и обстоятельства сохраняют почти дневниковую точность, причем художественная плоть романа создана весьма талантливым пером.

Кстати, Дмитрий Стонов в 20-е годы в Москве подружился с М.А.Булгаковым, совместно сотрудничая в газете «Гудок». В булгаковских дневниках есть запись о том, что Стонов его «очаровал с первых же шагов», он же стал прототипом новеллиста Тунского в «Театральном романе» (по свидетельству супруги Булгакова – Елены Сергеевны). А далее в судьбе писателя были годы активного творчества, фронтовые дороги «с лейкой и блокнотом», преподавание в Литинституте и – этапы ГУЛАГА, куда его замели в 1949-м под одну метлу с Еврейским антифашистским комитетом (ЕАК). Лагерная одиссея в последующем вылилась в цикл потрясающих по художественной глубине рассказов.

Дмитрий Стонов после возвращения из лагеря

Но вернусь к отцу Дмитрия Стонова (Влодавского) – Мееру Влодавскому, которого разделили с сыном годы гражданских смут и территориальных переделов. Любя роман «Семья Раскиных» и зная его реальную подоплеку, я, признаться, испытал настоящий душевный шок, когда, просматривая в Госархиве Брестской области череду документов, увидел знакомую фамилию – Меер Влодавский (в польском написании Mejer Wlodawski), а следом и фотографию седого человека с благородным умным лицом (фонд 2, опись 1, дело 532).

Влодавский Меер, сын Иоселя, проживавший на ул. Унии Любельской (ныне Ленина), дом № 82, в 1923 году подал заявление на постоянное удостоверение личности после ранее выданной легитимации. Интересно описание в легитимации его внешности. Высокий. Глаза серые. Седой. К заявлению было приложено свидетельство из Антополя от 27.12.1922 г., сообщавшее о том, что он – купец, вдовец, в возрасте 71-го года.

Также прилагался документ-оригинал Брест-Литовского Купеческого Общества.

И еще один удивительный документ – Акт-опись имущества Меера Влодавского в Антополе на 1915 год. Это готовилось перед долгим путем беженства, в котором умерла жена Меера Хава.. Вчитайтесь сами в перечень оставляемого имущества. Обратите внимание на стоимости кубических саженей березовых дров и рояля.

А ведь по датировке это – еще до публикации романа Дмитрия Стонова «Семья Раскиных», где так ярко и многогранно выписан отец автора. В современном издании этого замечательного произведения вступление и эпилог к нему в 2001 г. написал сын Дмитрия Стонова, внук Меера Влодавского, Леонид Дмитриевич Стонов, ученый-биолог и правозащитник, ныне живущий в Чикаго (США).

Приведу часть этого текста, многое поясняющего в судьбе Влодавского-старшего.

«Мне очень жаль, что отец не закончил роман, но я понимаю, что сделать это он мог только после конца советской власти, до видимых признаков этого процесса ему не суждено было дожить. К тому же он был уверен, что эта власть просуществует еще долгие десятилетия.

Что же сталось с героями романа после Первой мировой войны и Октябрьского переворота? Меер женился еще раз, вторая жена умирает в 30-е годы. Меер с сыном Исааком, дочерью Исаака Розой и ее мужем Кубой поселились в Брест-Литовске, который отошел к ставшей независимой Польше. Здесь они имели какое-то свое дело, кажется аптеку, но в 1939 году — после раздела Польши по пакту Молотова-Риббентропа — оказались в Советской Белоруссии. Туда же бежала дочь Сарры (Сони) и Павла Русевичей Сабина вместе с мужем из Лодзи после прихода немцев.

Дмитрий очень хотел повидать отца, но сразу после «освобождения», осенью 1939 года, в эти районы никого не пускали, и вскоре старик умер, думаю, что к тому времени ему было далеко за 80. Я не знаю точной даты смерти деда, но помню, что как-то вернувшись из школы домой — мне было 8 лет — я нашел отца в крайне мрачном настроении, он долго потом не мог придти в себя и странно было видеть его неработающим за письменным столом. Почему-то он не хотел делиться со мной новостью о смерти Меера. Как-то вечером я подслушал его разговор с мамой и догадался, что произошло, но боялся ранить его своим знанием. В конце апреля 1941 года Дмитрию удалось посетить Брест и повидаться с родственниками, был он и на могиле отца. Помню как он рассказывал, что в Бресте все видели и чувствовали концентрацию немецких войск на границе, но из-за жесткой официальной прогитлеровской пропаганды боялись обсуждать эту тему…

Во всех произведениях отца заметна его тоска по сельской жизни, его преклонение перед деревенским трудом, чистотой и непосредственностью крестьян. Он крайне болезненно переживал коллективизацию, голодомор на Украине и всю дальнейшую трагедию советской деревни. После лагеря он ездил несколько раз в места своего детства в Белоруссии и написал повесть о мелиораторах «Текля и ее друзья», любил беседовать с сельскими жителями в Закарпатье, где часто бывал. Я помню, как радовался отец, когда мы участвовали в сенокосе в бывшем имении писателя Александра Эртеля близ Воронежа в 1940 году, музыка этого праздника реального труда звучит во мне до сих пор. Волею случая я стал потом биологом и занимался проблемами химизации сельского хозяйства. Как и моему деду Мееру, мне кажется, что именно возрождение деревни может спасти Россию от полной экономической и нравственной катастрофы. Недавно, будучи в Минске, я объехал несколько местечек и городков (Кобрин, Антополь, Бездеж, Дрогичин), и мне померещились в пролетке инспектировавшие свои посевы арендаторы Меер и Илья, но передо мной были огромные посеревшие от бесконечных дождей стога сена в полях, старые одичавшие яблони на местах бывших усадеб…»

 

Николай Александров, «Брестский курьер»

 

 

Похожие статьи:

История Бреста12 лет кропотливой работы. Посмотрите, как реставрируют Коссовский замок

История БрестаМаршрут, які дапаможа даведацца пра брэсцкі мадэрнізм

Брестская крепостьПотери вермахта при штурме Брестской крепости

История БрестаЛюдмила Николаевна Жукович и ее путь в брестской педагогике

История БрестаОктябрьский «Артефакт – 2019» показали в Областном краеведческом музее

Поделиться:
Комментарии (0)

Свяжитесь с нами по телефонам:

+375 29 7 956 956
+375 29 3 685 685
realbrest@gmail.com

И мы опубликуем Вашу историю.