«В начале жизни школу помню я…» Воспоминания о Брестской школе № 9 60-х годов

Все в нашей памяти постоянно меняется. Сначала помним живо, ярко, былое окрашено эмоциями, потом бледнеет, тускнеет, покрывается пеплом и совсем исчезает. А иногда так хочется вспомнить…

С каждым годом воспоминания детства отдаляются, скрываются за туманом времени, и прошлое видится все хуже. Поэтому надо записывать сейчас, пока что-то помню.

Вот такой была наша школа в те годы.

В 1964 году мне исполнилось 7 лет. И мне, как любому семилетнему человеку, пришло время идти в школу. Совсем рядом с нашим домом на ул. К. Маркса была СШ №1, но мама не могла упустить возможность отдать меня в престижную СШ №9, спецшколу с изучением ряда предметов на английском языке.

Пару слов об истории этого здания. Построено оно было как учебное заведение, это понятно по планировке. Для не очень большого количества учеников. В царское время здесь находилась еврейская школа. Руководил ею Гжегож Колиньски, который в войну погиб в гетто. Но в польский период национальные школы закрыли, и эта школа превратилась в обычную. Она получила название Публичная всеобщая школа №4 им. Казимира Великого.

В советское время здесь так и осталось учебное заведение. После войны школ было всего десять. И здесь разместилась СШ №9. В настоящее время это здание перестроено и достроено, теперь здесь находится Политехнический колледж.

В мои годы здание, как мне видится, было большое, трехэтажное, серое и довольно мрачное. Вход был со двора. Двор отделяла от улицы Буденного металлическая ограда с калиткой. Вдоль ограды росли высокие деревья. Точно помню, было несколько больших старых акаций, посаженных еще до войны, которые весной цвели и чудесно пахли. В хорошую погоду во дворе проводили торжественные линейки. Вот и 1-го сентября 1964 года школьный двор был полон, здесь царила неразбериха, большие и маленькие пытались найти свои классы. Живое море людей хаотически двигалось, шумело, гомонило. Учителя держали таблички с номерами классов, а дети, сами или с помощью родителей, искали нужный класс и собирались вокруг своей группы. Мне повезло: учительницей 1 «А» класса оказалась красивая, стройная, молодая женщина в белой нарядной блузочке. Звали ее Елена Ивановна Усачева. Она мне очень понравилась, внешне выгодно отличаясь от других. Потом все выстроились по классам в линейку, в ряд по двое, по всему периметру школьного двора. Родители каждого класса толпились сзади. Выступил директор, учителя, и вскоре нас всех повели в школу.

Все классы по порядку ручейком потекли к главному входу. Родители остались во дворе, что нас немного взволновало, как же без них в чужом месте? Мы, первоклашки, держались за руки крепко и очень боялись потеряться. Людей, детей и взрослых, было очень много. Сначала мы вошли в небольшой коридорчик, в котором находилось несколько умывальников (кажется, пять), где, как нам объяснили, можно было вымыть руки и попить воды. Дальше перешли в другой коридор с лестницами. Позже, после знакомства в классе, нас провели с экскурсией по школе и показали, где что расположено. Со временем мы освоились и узнали, что справа от входа размещается раздевалка. Места там было очень мало, и всегда толпились ученики. Внутри раздевалки стоял небольшой столик, за которым всегда сидела очень бдительная пожилая тетенька, тогда ее должность называлась «техничка» (видимо, подразумевается технический работник), следившая за порядком и знавшая всех детей школы. Ее звали баба Стеша. После к ней присоединилась баба Маня. Правда, просто посидеть редко удавалось. Она помогала найти свободный крючок или пальто на металлических подвижных вешалках, часто беседовала с детьми, расспрашивала, утешала, бранила, участвовала в поисках утерянных или забытых вещей, а еще мыла полы в коридорах во время уроков и выдавала дежурным мел. И главное, именно она давала звонки, нажимая на кнопку электрического звонка. Иногда техничка просила кого-нибудь из детей нажать кнопку и дать звонок на урок. Это считалось большой честью.

Перед раздевалкой вдоль узкого темного коридорчика, отделявшего ее от актового зала, стояли длинные низкие коричневые скамейки, на которые можно было присесть и переобуться. За ними находился вход в спортзал со своей небольшой раздевалкой со шкафчиками. Здесь переодевались в спортивную форму и шли на физ-ру. Спортзал был вытянутый, длинный, как пенал, темноватый, с двумя небольшими окнами на противоположных стенах где-то под потолком, шведскими стенками по всей длине стены и баскетбольными кольцами. Нынешним детям даже трудно представить, что таким может быть спортзал! Один класс едва помещался в нем. Учеников в классах тогда было много, 30-40 человек. В том спортзальчике проводили разминки, учились играть в баскетбол и другие игры, делали уголки и растягивания на шведской стенке, прыгали в высоту и длину на маты, перепрыгивали через козла или коня. Но места было мало. И в старших классах почти всегда занятия проводились на улице, в школьном дворе, или ходили на городской стадион, который находился неподалеку.

Прямо напротив основной раздевалки был вход в актовый зал, он тоже был совсем небольшой, очень вытянутый. На противоположной стене от входа было несколько окон. Слева небольшая сцена, на которой проходили выступления. И много рядов деревянных кресел с откидными сиденьями, а между ними центральный сквозной проход. Здесь проводили встречи, праздники, елки, выступления на сцене и общешкольные родительские собрания. И еще здесь проходили репетиции школьного хора. Репетиции были скучноваты и разучиваемые песни тоже. До сих пор помню заунывную мелодию «На сеевере дииком стоиит одиноооооко…». А еще патриотическую «Куда б ни шел, ни ехал ты, но здесь остановись! Могиле этой дорогой всем сердцем поклони-и-ись..». Зато выступать на сцене нам нравилось. Выступали обычно в этом же зале на маленькой деревянной сцене.

Но однажды нам посчастливилось выступить в Доме пионеров на городском смотре хоров. Это было большое и волнительное событие. Руководил нашим хором Ольшевский Иван Михайлович, преданный своему делу учитель, так хотевший научить нас слышать музыку. А еще всплывает в памяти наш маленький класс и проигрыватель.

Иван Михайлович вел у нас пение. Казалось бы, что за урок — пение! Ерунда какая-то. А я помню этого человека всю жизнь и считаю, что именно он привил мне любовь к музыке.

Музыка! Вот что очень ярко помнится с детства и возвращает нас туда. Это и колыбельная, которую пела мама, и песни, которые разучивали в детском саду и в школе, и марши, гремевшие из репродукторов в дни праздников…

Еще мне помнится, что в этом актовом зале проходил КВН между нашими «А» и «Б» классами. Тогда КВНы были очень популярны. В них играли все. Не знаю, какое уж там у нас было понимание юмора в 5 или 6 классе. Похоже, скорее это было соревнование учителей. Но мы готовились, помню, что-то рисовали, пели, если не ошибаюсь, капитаном нашей команды был наш остряк Саша Филатов. А может, Славик Киселев. Но вот кто победил, не помню.

По другую сторону от входа в школу находилось самое популярное место – буфет. Он был неприлично крошечный. Здесь стояло несколько столиков со стульями и несколько прибитых к стенам узких прилавков, помнится, голубого цвета. Здесь можно было стоя выпить свой кисель или компот с булочкой. Для упорядочения толпы посещение буфета проходило обычно по расписанию, вывешенному на двери, то есть на каждой переменке посещать буфет разрешалось лишь определенным классам. За этим следил дежурный учитель. Напротив входа был прилавок с большим окном, за которым находилась буфетчица, продававшая булочки и пирожки. Насколько я помню, горячих напитков не было, но были очень вкусные кисели и компоты. И всегда шли на ура удивительно аппетитные горячие жареные пирожки с повидлом по 5 копеек. Как буфетчицам удавалось сдерживать атаки ребят, готовых идти на абордаж, чтобы ухватить горячие пирожки (которых обычно всем не хватало), не знаю.

За буфетом на первом этаже была библиотека. При входе стоял длинный стол библиотекарши, за ее спиной длинные полки с книгами и учебниками. Напротив столы и стенды с подборками книг к определенным датам, скажем, к юбилеям классиков или к праздникам. А дальше снова шкафы и полки с худ. литературой. Иногда библиотекарь Елена Васильевна приглашала нас помочь расставить книжки и формуляры. Это было счастье.

С первого этажа на второй расходились в противоположные стороны две лестницы. На лестницах обычно дежурили учителя и дежурные ученики с красными повязками. Строго запрещалось бегать по ступеням и съезжать по перилам. Но постоянно кто-то бегал и иногда падал – ступени были довольно скользкие.

На втором этаже рядом с лестницей находилось несколько небольших кабинетов-классов, а также учительская и кабинет директора с соответствующими грозными, темными с золотым ободком, табличками. В противоположную сторону выходили большие двери в рекреацию. Это загадочное слово означало большой холл с высокими окнами, в который выходило много дверей из отдельных классов. Наш класс находился на втором этаже справа. Он был большой, светлый, с тремя рядами парт. Прямо напротив нашего «А»-класса была дверь в класс, где учились «Б»-эшки. На переменках дети из всех кабинетов выскакивали в рекреацию – кто-то мирно прогуливался парочками, кто-то бегал, а кто-то обменивался полезной информацией с параллельным классом.

Рядом с нашим классом на втором этаже находилась «Пионерская комната», в центре которой стоял большой стол, а по стенам вся пионерская атрибутика: знамя дружины, горны, стенд с Клятвой пионера и т.п. Там проводились заседания актива пионерской дружины. А еще помню, в рекреации второго этажа проводили сборы пионерской дружины. Это было длительное и скучное мероприятие. Учителя выстраивали все классы пионеров по периметру рекреации, выносили знамя дружины. Выступал председатель дружины, объявлял, чему посвящен сбор, принимал рапорты от председателей советов отрядов о том, что отряды к сбору построены. И начинали заслушивать выступающих. Это могло длиться в течение часа. Порой это было устрашающе, выступал директор, кого-то ругали, наказывали. Короче, приятных воспоминаний у меня от этих сборов не осталось.

Очень замысловатая планировка школы через рекреацию выводила в другое крыло здания. Там были не обычные классы, а предметные кабинеты — русского языка и биологии. Первый был очень длинный и узкий, в нем было всего два ряда парт, а еще в нем была красивая резная дверь на балкон. Но, увы, балкон был всегда закрыт. Кабинет биологии всегда очень манил малышей, потому что там за высокой дверью можно было увидеть настоящий скелет! Иногда мы набирались храбрости и на переменке вместе с подружкой заглядывали в этот необычный кабинет. Там было много любопытного и помимо страшного белого скелета. Вдоль длинной стены стояли большие до потолка дубовые застекленные шкафы, а в них всякие чудеса: какие-то черепа, стаканы с заспиртованными зародышами, гербарии. Короче, много любопытного. А еще в этом кабинете был подиум, на котором высился большой стол и, кажется, даже кафедра для выступлений. Как раньше в гимназиях. Думаю, все это сохранилось от польской школы. Для нас же было в новинку. Вообще ботаничка наша была оригинальная женщина, со своим хроническим насморком она частенько пол-урока проводила в подсобке, занимаясь своими делами, нам же наказывала читать параграф. Долго тихо сидеть мы не могли, начинали болтать и баловаться, наиболее озорные мальчишки заглядывали в полуоткрытую дверь подсобки и мимически комментировали, что там делает учитель. Скажем: «Она там жрет!» Весь класс взрывался от смеха. Выходила учительница с грозным видом и говорила: «К доске пойдёёёт….». Тут все замолкали и прятали головы в учебники. После этого она снова уходила в подсобку. Непослушным мальчишкам часто перепадали «2» за поведение. Но она частенько и раздаривала хорошие оценки тем, кто приносил из дома цветы в горшках или готов был работать на пришкольном участке.

В этом крыле была еще одна загадочная для нас узкая лестница, типа винтовой, которая вела на первый этаж вниз, где находился кабинет медсестры. Все это было сложно и запутано для нас, первоклашек, и мы боялись заблудиться в этих странных переходах и лестницах. Один год мы занимались в классе, который находился возле медкабинета. Это было отдаленное место, куда было непросто найти дорогу. Из раздевалки надо было подняться по лестнице на 2-й этаж, пересечь рекреацию, дойти до боковой лестницы, спуститься по ней снова на 1-й этаж, и там возле медкабинета находился наш маленький класс, отрезанный от всей школы.

Был, конечно, и третий этаж. Он был повторением второго. Там мы занимались, когда стали постарше, но особо ярких воспоминаний он не оставил.

Еще надо сказать пару слов о пришкольном участке. Часть школьного двора была отгорожена забором. Там находился небольшой школьный огород, пару деревьев и теплицы. Но калитка туда всегда была закрыта. Попадали на участок мы только во время летней практики или на последних уроках ботаники и биологии в конце 4-й четверти. Мы пололи грядки, рассаживали овощи, цветы, поливали.

Наше школьное здание со стороны двора было похоже на букву Е. Нижняя перекладина от этой буквы была главным входом, средняя перекладина являла собой кочегарку. Вход в которую вел в подвал, огороженный металлическими перилами. Туда я заглядывала только раз, поэтому помню плохо. И мне даже кажется, что я что-то сочиняю. Верхнюю перекладину буквы представляла собой глухая стена соседнего двухэтажного дома, ею ограничивался школьный двор. Часто мы играли в мяч, бросая его в эту стену. А рядом буквой «Г» стоял еще один двухэтажный жилой дом, его окна выходили на школьный двор. Не завидую я его жильцам. Во дворе школы была прекрасная акустика, и все крики были здорово слышны. Покричать там было кому. А еще во дворе часто играли в мяч. И помнится, не раз звенели разбитые стекла как школьных окон, так и этих многострадальных жильцов. К боковой стене этого дома были пристроены школьные мастерские и уборные. А дальше находились теплицы и пришкольный участок.

Кстати, моя первая учительница Елена Ивановна оказалась совсем не такой уж милой. Была строгой, резкой. Мне это казалось непонятным, от этого веяло холодом, безразличием и выводило из равновесия. Училась я хорошо, но в школу ходить не хотела. Тогда во втором классе мама перевела меня в «Б» класс, который вела милая, добрая, маленькая, кругленькая Венера Петровна Соколова. Она всех нас называла «детка», и мне сразу стало легко и комфортно учиться.

До сих пор помню моих учителей. Самой любимой была Зданович Ольга Васильевна, она вела у нас русский язык и литературу. Милейшая женщина, очень красивая, стройная, белокурая. Прекрасный, добрый человек. Всегда она была корректна, внимательна, вдохновенно читала стихи, великолепно знала свой предмет. Это она научила нас грамотно писать и излагать свои мысли, за что я ей очень благодарна.

Математику преподавала у нас Баранова Нина Николаевна. Характер у нее был переменчивый, умела «закрутить гайки», но когда хотела, была удивительно обаятельной. Любила она свой предмет и пыталась нас научить и полюбить эту стройную науку. Тогда мы порой сердились на нее – не всем же дано, а теперь часто вспоминаем ее с любовью и уважением.

Первой учительницей английского у меня была Алла Иосифовна Никифорова. Помню, как мы учились читать, потом учили маленькие стишки с доски и песенки, как был фестиваль английского языка, и мы в костюмах исполняли танцы, песни и сценки по-английски. Даже грамматика не казалась скучной, потому что Алла Иосифовна всегда радовалась за нас и хвалила. Было очень жаль, когда она уехала из Бреста.

В 5 классе нашей классной руководительницей стала совсем молоденькая учительница Подолинская Лариса Игоревна. Она была, как в кино, спортсменка, комсомолка, красавица. Преподавала английский язык и долго в моей группе ничего не вела, только уже в старших классах я узнала ее как учителя. «Классной» она была отличной, не слишком навязчивой, не занудной, деловитой и толковой. А в то время с его пропагандистскими мероприятиями и прочей заорганизованностью это было нелегко. Всегда ее помню с большой благодарностью.

А еще все любили нашего завуча Куровскую Елену Николаевну. Несмотря на то, что она была зам.директора, она всегда заходила в класс с улыбкой, всегда была готова ответить на любой вопрос и помочь, была компетентной во всем, энергичной и какой-то задорной. Дорогие наши учителя, низкий поклон вам и вашей памяти….

В эту школу я проходила 6 лет. Дорога от дома до школы шла по прямой, все время по улице К.Маркса. Мимо нашего книжного, мимо «Гастронома», потом мимо первой школы, а дальше мимо мрачного глухого здания тюрьмы, пересекая сквер Гоголя, дальше к кинотеатру «Смена», располагавшемуся в необычном, странном для меня, здании бывшей лютеранской церкви, и, наконец, перекресток улиц К.Маркса и Буденного! На одной стороне которого стояло серое, строгое здание нашей школы, а напротив нарядное, воздушное здание пединститута. В нем, кстати, когда-то училась и закончила его моя мама. А рядом было здание казармы в/ч, в котором после войны жил и служил мой папа, его часть на всякий случай не расформировывали. И он прослужил еще несколько лет. Между этими домами была волейбольная площадка, на которой играли студентки и военные. Там и познакомились мои родители. Папа тоже учился в этом же училище заочно, тогда такое допускалось – служить и учиться одновременно. Вот такой памятный для нас этот перекресток!

В 7-м классе мы перешли в новое здание школы на улице Наганова.

Помнится, перед этим мы еще и немало поработали на благоустройстве новой школы. На субботниках и в качестве практики мы ходили убирать мусор, мыть плитку, полы.

И вот мы в новой школе! Конечно, она была замечательная: светлая, большая, удобная. Не шла ни в какое сравнение со старой. Красивый двор, обсаженный цветами и кустами. Свой стадион. Да что стадион! В новой школе был свой большой красивый бассейн! А какая столовая — большая и светлая! И актовый зал. И спортивный зал.

Но сердце мое осталось в той, старой школе…

Это наша новая школа, современная, красивая, большая, с бассейном. Рядом с Домом пионеров и парком.

Елизавета СУПРУНЮК, «Брестский курьер»

«В начале жизни школу помню я…» Воспоминания о Брестской школе № 9 60-х годов

Похожие статьи: