После войны его пехотный полк перевели в Брест-Литовск
Беженство – это когда родная земля уходит из-под ног и небо становится чужим. Это когда твой, построенный с любовью, на долгие годы дом превращается в пепелище и всего лишь в воспоминания, а завтрашний день – в марево, сотканное из зыбкого страха и неопределенности. Но даже в самые черные времена, в сердцах людей теплится искра надежды, вера в то, что однажды они вернутся и возродят свои дома из пепла. И эта вера ведет их сквозь мрак и отчаяние, освещая путь домой.
О нелегкой судьбе его предков, о тех, кто вернулся в родные места из беженства 1915-го года и тех, кто остался на чужбине в могилах, узнаем из воспоминаний и документов семейного архива коренного брестчанина Александра Николаева.
«Я брестчанин в пятом поколении. Мой прадед Дорофей 1830-х годов рождения был сиротой, воспитывался в приюте, по выходу из которого получил фамилию по имени царствующего тогда императора Николая I – Николаев, – рассказывает Александр Георгиевич. – Выучившись на фельдшера, прадед служил в армии. По некоторым сведениям принимал участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов и даже был награжден Георгиевским крестом. После войны его пехотный полк перевели в Брест-Литовск. Здесь он вышел в отставку, женился на местной, достаточно зажиточной мещанке католической веры Марии Шидловской и поселился в доме в квартале улиц Пивоваренная, Долгая и Мясная, современные улица Интернациональная, бульвар Шевченко и улица Кирова. Здесь родились его дети: Ольга, Владимир, Антонина, Михаил, Анна.
Первое время жили в поселке Богородск под Москвой, современный Ногинск. Там, в декабре 1915-го у Михаила Дорофеевича и Мариии Михайловны родилась дочь. В 1916-м семья переезжает в город Орел, где в конце года от тифа умирает Дорофей Николаев, а вслед за ним, спустя несколько месяцев, в январе 1917-го в мир иной ушла и его жена Мария Игнатьевна. Сохранилось свидетельство о ее смерти, составленное римско-католическим священником Балтрушайтисом.
Похоронив в Орле отца и мать, Михаил Дорофеевич Николаев с женой и детьми переехал в поселок Христиновка, что в районе Умани, где устроился работать телеграфистом на почтово-телеграфной станции. Это давало средства для существования, а главное – жилье. Там Николаевых и застали события двух Русских революций. Во второй половине февраля 1918 года в Христиновке установилась Советская власть, но уже в марте село оккупировали немецкие войска, хотя формально Христиновка находилась под властью Директории Украинской Народной Республики. Дед был очень хорошим специалистом, азбуку Морзе знал в совершенстве. По воспоминаниям бабушки – Марии Михайловны, деду довелось однажды даже принимать и передавать телеграммы тогдашнего главного атамана, председателя Директории Симона Петлюры. Потом Христиновку заняли части Красной армии, тех в свою очередь сменили войска генерала Деникина. Николаевы, спасаясь от хаоса гражданской войны, после Христиновки оказались в Киеве, жили на Подоле. В конце 1919-го года вернулись в Брест-Литовск. На месте дома застали пепелище, да и весь город представлял тогда собой сплошное пожарище. На своем участке, чуть в стороне от того места где прежде стоял их дом, построили времянку на две семьи. В одной половине поселился бабушкин отец Михаил Иосифович Савицкий с сыном, в другой половине – семья деда. Младшая из сестер деда Анна, в замужестве Тенякова, так же строилась, но на другом участке, там, где сегодня расположен роддом на улице Халтурина».
В семейном архиве Александра Николаева сохранился редкий документ – письмо Анне Дорофеевне от президента города Бреста, он же председатель городской ссудной комиссии по восстановлению домов, уничтоженных во время войны, в котором ей предписывалось «для получения ссуды подтвердить польское гражданство». Что примечательно, законы, регулировавшие вопросы и порядок получения польского гражданства, вышли практически сразу после провозглашения независимости Польской Республики. Рижский мирный договор 1921 года также содержал пункты об оптации для российских граждан, проживавших на территориях, вошедших в состав Польши. Эта категория должна была получать польское гражданство в первую очередь, а решение выносится в течение двух месяцев со дня подачи заявления. Срок окончания оптации польского гражданства определялся 1 апреля 1923 года. De jure, те, кто не считал себя этническими поляками, но получил гражданство по факту проживания на территориях, отошедших к Польше, имели равные права с остальным населением. De facto, беженцы столкнулись с неприкрытым русофобским настроением польских властей, всячески препятствующих возвращению этнических русских в родные места, что негативно отражалось на их положении. И, судя по письму президента Бреста, даже на конец 1924 года польское гражданство было далеко не у всех вернувшихся из эвакуации жителей города. Но вернемся к продолжению рассказа Александра Николаева…
«Известно, что в 1925-м дед служил телеграфистом уже на польской железной дороге. Есть предположение, что его как русского по национальности, специально направили «на ополячивание» в центральную Польшу, на узловую железнодорожную станцию Колюшки рядом с городом Лодзь. Там в 1930-м и родился мой отец – Георгий Михайлович Николаев. Через несколько лет дед вышел на пенсию и вместе с семьей вернулся в Брест, или как его тогда называли – Брест над Бугом. Сохранилась фотография той поры, на которой запечатлена вся семья и виден угол старого дедовского дома.
Пенсию деду, судя по семейным преданиям, начислили хорошую. Учли и польский, и «царский» стаж. Дали и приличное выходное пособие, узнав о котором один местный еврей, агент по строительству, тут же заявил: «Пан Николаев, надо строиться!» Но до постройки нового дома не дошло, вскоре началась Вторая мировая война, потом Великая Отечественная. Так и простояла дедова времянка до осени 1970-го года. Там жили мои отец, мать, я, брат и бабушка. С дедом на этом свете мы разминулись. Я родился чрез три недели после того, как его не стало. Когда мои родители получили квартиру и переехали на улицу Заводскую, в доме, пока он не попал под снос, жила бабушка. Сейчас на этом месте хозяйственные постройки гостиницы «Беларусь»».
Дорогие читатели «Зари», каждая семья – кладезь интереснейших историй. Наверное, есть среди них воспоминания, предания и о событиях, связанных с Первой мировой войной и беженством 1915–1920-х годов. Предлагаем вам запечатлеть эти эпизоды семейной хроники на страницах нашей газеты. Присылайте свои рассказы в письмах с пометкой «1915. Великий исход» на адрес редакции.
Олег ГРЕБЕННИКОВ
Фото из семейного архива Александра Николаева