Центр семейной стоматологии «Дентико»shop.mts.byШкола Май Бэбиmts.byhttps://tv.mts.by/channels/now

ГлавнаяНовостиБрестская крепостьУзник лагеря «РЕВИР» или история одной фотографии из Брестской крепости

Узник лагеря «РЕВИР» или история одной фотографии из Брестской крепости

На многих брестских дискуссионных площадках до сих пор идут споры о том, где именно была сделана эта фотография. 

Одни утверждают, что это развалины порохового погреба №4 оборонительного пояса Брестской крепости в деревне Аркадия, другие - развалины порохового погреба напротив участка кольцевой казармы 44-го стрелкового полка - через рукав Мухавца на территории Кобринского укрепления.

Подробно про эту фотографию и человека на ней пишет Василий Сарычев в своей шестой книге «В поисках утраченного времени», но обо всем по порядку.

В ноябре 2014 года у Ковельского шоссе перезахоранивали останки узников лагеря военнопленных «Ревир» (в переводе с немецкого «Лазарет») на территории Южного городка.

Принято считать, что в лагере было 15 000 военнопленных, а живыми вышли около ста. Даже с учетом того, что грубая прикидка наверняка многого не учитывала - побегов, коллаборационного рекрутства, выкупов и изъятий сердобольными женщинами под видом мужей или сыновей, с учетом всех возможных поправок и допущений - просто вдумайтесь в соотношение цифр...

Данный снимок, сделанный в 1961 году в крепости фотографом Михаилом Ананьиным, обошел полмира. Мужчина без ноги, плачущий у глыбы развороченного бетона, - Владимир Иванович Фурсов.

Камни на снимке предположительно развалины порохового погреба напротив участка кольцевой казармы 44-го стрелкового полка через рукав Мухавца на территории Кобринского укрепления. На этих гектарах десятилетиями стоял артиллерийский полк, где историческим артефактам предпочитали образцовый порядок.

Облагораживая территорию, артиллеристы подрывали остатки стен и на увещевания научных сотрудников мемориала отвечали: у вас хватает своих гектаров, а мы у себя подровняем..

Кстати, исчезновением остатков бывшего бригитского монастыря, где при Польше и первых советах была тюрьма, мы тоже обязаны аккуратным артиллеристам.

Mалоизвестный факт:

Фотокорреспондент Михаил Ананьин, бывший партизан, и сам потерял на войне стопу. Ему лучше чем кому бы то ни было понятны чувства человека на костыле, приникшего к бетонной руине...

22 июня 1941 года он был сержантом минометной батареи 125-го стрелкового полка. Война застала его в северо-западной части Кобринского укрепления. Тот участок, как, собственно, и всю крепость, согласно планам, оборонять не требовалось: личному составу предписывалось выходить в район сосредоточения. И сержант Фурсов с группой бойцов пробился в сторону железнодорожного полотна, участвовал в боях в районе Бреста и тяжелораненым попал в плен.

Из воспоминаний Владимира Фурсова:

«В июле немцы объявили, что мы являемся военнопленными, и на гужевом транспорте стали свозить в Южный городок.. Здесь был создан первый на советской земле фашистский концлагерь смерти. Вся огромная территория городка была буквально завалена тысячами тяжелораненых, в воздухе стояло страшное зловоние от разлагающихся ран; вокруг раздавались крики и стоны... В этой кошмарной, трудноописуемой обстановке я впервые увидел хирурга Ивана Кузьмича Маховенко. Он ходил с группой наших врачей и медицинских сестер среди беспомощно лежащих раненых. Внимательно осматривал раны и у каждого щупал пульс. После этого санитары, фельдшеры и медсестры разносили раненых по отсекам казарм городка. Вместе со мной в первый корпус были помещены 50 раненых.

...Иван Кузьмич по строго заведенному распорядку каждое утро обходил раненых своего корпуса, но их с каждым днем становилось меньше и меньше. Подходя к больному, он неизменно определял пульс, а мы с тревогой и надеждой смотрели ему в глаза...

Мне он всегда говорил: "У тебя сильное сердце, сержант. Ты должен выжить". А следовавший за ним наш "палатный" врач Цирюльников добавлял: "Эх, тебе бы яиц и сливочного масла, ты не только бы выжил, но остался с ногами".

В эти дни голод был самым страшным нашим врагом. Положение усугублялось тем, что кто-то из санитаров передавал больным самосад. «Закрутка» стоила порции (80-100г) суррогатного хлеба или черпака баланды — единственного нашего суточного рациона. Доведенные до отчаяния люди меняли свой рацион на эту зеленую дрянь. Такой «закруткой» накуривались до десяти человек, так как достаточно было одной затяжки, чтобы на какое-то время потерять сознание. Иван Кузьмич и другие врачи решительно с этим боролись. Доктор Ильин (врач городской больницы) спас меня от неминуемой гангрены, а Иван Кузьмич боролся за мою жизнь и хотел сохранить ногу. Силы мои иссякали, рана начала гноиться. После гибели последних защитников крепости немцы под конвоем повели санитаров искать под руинами медикаменты. Как сейчас помню этот день - 16 сентября. При утреннем обходе Иван Кузьмич сказал мне, что под развалинами крепостного госпиталя кое-что откопали и он сможет ампутировать ногу. Это был последний шанс на спасение.

После ампутации я несколько дней не приходил в сознание. В те дни в операционной дежурила замечательная сестричка Аня Каменева, которая как могла боролась за наши жизни. Во время ее отсутствия санитары сочли меня мертвым, положили на носилки и понесли во двор, где трупы складывались в штабеля, а ночью вывозились в овраг. Но судьба даровала мне жизнь. Санитаров встретила Аня, она узнала меня и потребовала поставить носилки. Сама побежала к Ивану Кузьмичу, который немедленно явился и по едва уловимому пульсу установил слабые признаки жизни. Он велел вернуть меня в палату и ввел подкожно лекарства.

Только 22 сентября я впервые после операции открыл глаза. Аня сохранила мои порции хлеба, а вероятно и свои, сделала затирку и накормила меня.

Потом Ивана Кузьмича куда-то увезли, а также и многих медицинских сестер, в том числе Аню.

Спасаясь от верной гибели, некоторые медики бежали, а мы, раненые, остались умирать медленной мучительной смертью.

1942 года из 12 тысяч тяжелораненых бойцов и командиров (сейчас принята другая цифра) в концлагере осталось в живых не более ста человек.

Лагерь немцы ликвидировали, а оставшихся раненых перевезли в другой лагерь, под Бяла-Подляску...»

Владимир Фурсов без ноги прошел немецкие лагеря и каким-то чудом сумел выжить. В середине сороковых он наконец добрался домой. А дома его считали погибшим. В тот день мать пришла на вокзал встречать младшего сына - Владимирова брата. Но так случилось, что поезд на полчаса опоздал, а пришел другой, которым приехал Фурсов. Увидев Володю с подвязанной штаниной, мать рухнула без чувств. Но нога, оказалось, в жизни не главное: Скорее, как раз в силу ее отсутствия Владимир Иванович избежал участи многих освобожденных военнопленных, не отправился после войны из немецких лагерей прямиком в лагеря советские. Фурсов преодолел свое увечье, не раскис, поднялся, налег на учебу и вырос в профессора Алма-Атинского университета. Все годы он носил в сердце память о своих спасителях и был безмерно счастлив известию, что Иван Кузьмич, жив и заведует больницей в подмосковном Ногатине.

Потом была длинная переписка и наконец случай вырваться в командировку в Москву.

«Трудно описать, с каким чувством и трепетом я подошел к двери и нажал кнопку звонка, - вспоминал Владимир Иванович. Я не мог представить себе нашу встречу».

Дверь открыла грустная женщина. Фурсов назвался. Они вошли в комнату, где никого не было. Женщина сказала: «Вот здесь он жил» — и заплакала.

Иван Маховенко умер всего за месяц до этой несостоявшейся встречи. Другого дорогого человека - Аню Каменеву - спасенному узнику «Ревира» разыскать не удалось.

 

 

 

Похожие статьи:

Реальный БрестОб использовании кассового оборудования при реализации товаров (работ, услуг) за наличный расчет

БеларусьБелорусские спецслужбы помогали России выполнить задачу не дать уйти террористам за границу

БеларусьПольша прекратила выдавать белорусам визы по программе Poland Business Harbour

Реальный БрестВыращивание маслят не такое уж и сложное дело

Реальный БрестУчительница много лет по крупицам собирает историю Бронной горы

Поделиться:
Комментарии (1)

Свяжитесь с нами по телефонам:

+375 29 7 956 956
+375 29 3 685 685
realbrest@gmail.com

И мы опубликуем Вашу историю.