Родные погибшей 21-летней Ирины Тромзы: почему врачи не вызвали сразу «скорую»?

Поход в «Лодэ» за жизнью ребёнка обернулся смертью молодой жены  

Невероятно, но факт: 21-летняя Ирина Тромза, придя 19 мая совершенно здоровой на гинекологическую процедуру (исследование  проходимости маточных труб) в отделение Брестского филиала «Лодэ» по проспекте Машерова, 40,  больше оттуда не вышла. 

С диагнозом «анафилактический шок на введение лекарственных препаратов» «скорая помощь» отвезла её в реанимационное отделение Брестской городской больницы скорой медицинской помощи, где она ранним утром следующего дня скончалась… 

Как гласит медицинская литература, анафилактический шок — системная генерализованная аллергическая реакция немедленного типа на повторное введение аллергена... В лекарственном анафилактическом шоке (ЛАШ) аллергеном выступает лекарственное средство. Анафилактический шок является самым тяжелым проявлением (вариантом) лекарственной болезни.

Точных данных о распространенности анафилактического шока в странах СНГ нет. Согласно данным Всероссийского Центра по изучению побочного действия лекарственных средств, за 1970−1980 гг. из 13 238 случаев побочных реакций лекарственный анафилактический шок наблюдался у 520 больных, из которых 48 умерли… Летальность от всех случаев ЛАШ составляла от 9% до 30 %.

Анафилактический лекарственный шок у молодой брестчанки Ирины в процедурном кабинете современной, широко разрекламированной фирмы в свою очередь вызвал сильнейший морально-психологический шок у простых брестчан, прежде всего у отца и матери 24-летнего Евгения Тромзы, мужа молоденькой жены. 

«Это горе, несравнимое ни с чем, голова понимает, а сердце не может смириться», - со слезами на глазах рассказал 55-летний свёкор Александр Васильевич Тромза.

– Ирочка, будучи полтора года  замужем за моим сыном, жила в нашем доме на Киевке, на улице Высокой: мы с женой – в одной комнате, а они – в другой. Какие у молодых были мечты и планы! Они строили и, можно сказать, уже построили свой дом. Они два года назад  познакомились в интернете. Она до знакомства жила в д.Сварынь Дрогичинского района, воспитывалась в многодетной семье: у неё было пять сестёр и трое братьев. Женя и Ира стали встречаться, а спустя время, в октябре 2012 года,  поженились. Они так хотели ребёночка, но никак не получалось. Тогда она стала регулярно ходить на платные консультации и анализы в отделение Брестского филиала «Лодэ», что на проспекте Машерова – напротив «Интуриста». С начала этого года посещала клинику около десятка раз и каждый раз платила за это.

– Никто не знал, что исследование на проходимость маточных труб – это сложная процедура, но ей про это не сказали. Ирочка 19 мая собиралась после процедуры сразу идти на работу – она работала уборщицей на предприятии «Гефест», что в микрорайоне «Ковалёво».

Ирина на фоне утреннего Мадрида. 2012 год. 

– Такое золотое дитё, послушное. Такая умница была. Перед уходом в «Лодэ» мы с ней дома сварили суп. «Ну, говорит, папа, я пошла». Я ответил: «Ирочка, иди с Богом!». Но перед уходом она, мне кажется, чего-то боялась и ушла навсегда.

– А жена вместе с ней на «Гефесте» работает, но в первую смену. Она, как договорились, ждала звонка от Иры, но его не было. Мы стали беспокоиться. Я говорю: «Давай сходим в отделение «Лодэ», что рядом с нами – на ул.Пионерской. Заезжаем, жена – туда, а выбежала вся в слезах.

– Когда мы заехали в отделение «Лодэ», где лечилась Ира, главврач и другие стали нам объяснять, что Ирочка находится в тяжёлом состоянии в реанимации городской больницы, но они сделали всё правильно: ввели хлорид натрия плюс лидазу. Мол, всё время это делают – ничего подобного ни разу не было. Это то, что они сказали. 

– Это уму непостижимо! У неё ни на что никогда не было аллергии. Я тогда говорю: «Почему же так случилось?» Врач-женщина объяснила, что ввела два пробных кубика, и Ире стало плохо, но ей поднесли нашатыря, она отошла, и ей стали делать процедуру. Спрашивается: если ей стало плохо, почему они не остановились, а продолжили процедуру? Почему рядом не было реаниматолога? Жизнь ребёнка оказалась на одном месте, а деньги за процедуру – 700 тысяч рублей – на другом. Вышло так, что деньги перебороли человеческую жизнь.

– Оказывается, в «Лодэ» 19 мая процедуру Ире стали делать в 14.00 дня, а в реанимацию её привезли в 15.28. Почему врачи сразу после ухудшения её состояния не вызвали «скорую помощь», которая бы приехала через 5 минут, но они сделали это только почти через полтора часа?

– Когда мы приехали в городскую больницу на ул.Ленина, в реанимации ей «запускали» сердце, и Ира находилась на искусственном дыхании. Нам не разрешили остаться там на ночь, и мы поехали домой. А утром 20 мая, после 6.00, когда мы собирались ехать туда, мне позвонили из больницы – я поднял трубку и после услышанного готов был упасть и грызть асфальт зубами! Говорю жене: «Света, нашей Ирочки нет – она умерла». Позвонили сыну, который накануне уже выехал из Москвы, где работал на стройке и который уже подъезжал к Федьковичам...  

– Мы не требуем крови, но спускать врачам нельзя, потому что это наши дети.  Молодожёны ребёночка хотели иметь и просили помощи, а получили труп. А сейчас молодые люди идут за платной помощью в «Лодэ», и у них может так случиться».

– Подъезжая к Бресту ранним утром 20 мая, её муж Евгений ничего не знал о случившемся, и лучше бы не знал, потому что не верил, что при современных методах и лекарствах такое в наши дни может случиться. Из Дрогичинского района в город над Бугом примчались три сестры. 

После аварии на Чернобольской АЭС деревня Сварынь Дрогичинского района попала в зону, загрязнённую радионуклидами. Детей оттуда ежегодно летом отправляли на оздоровление за рубеж. Маленькая скромная и послушная Ирочка пришлась ко двору семейной паре из испанского города Мостолес – Рафе и Финне, и испанцы стали каждый год летом приглашать к себе девочку из белорусского Полесья. Она фактически стала им родной дочерью, которую они хотели бы оставить жить и работать в солнечной и дружелюбной Испании. Но любовь к родным краям пересилила. 

Безмятежное счастье Ирины и Евгения в испанском Толедо 2012 года.

Когда Ирина подросла, закончила  школу и вышла замуж, испанские «родители», взяв все расходы не себя, пригласили молодожёнов в свадебное путешествие на Канарские острова, где они чудно провели время, были и в Мадриде, и в Толедо.

Ирина в свадебном путешествии на Канарских островах. 2012 год.

Узнав о безвременной кончине их Ирочки, испанские папа и мама, чтобы не возиться с визами, сразу купили билеты на матчи чемпионата мира по хоккею в Минске, на что визы не требуются, прилетели в Беларусь и успели-таки  попрощаться со своей девочкой – на кладбище в родной деревне Сварынь, где её похоронили в среду, 21 мая, при большом скоплении родственников и односельчан. А ей бы жить да жить, сквозь годы мчась…

Скорбное прощание с Ириной на кладбище д.Сварынь. 21 мая 2014 года.

…Как стало известно, управлением Следственного комитета Республики Беларусь по Брестской области проводится проверка по факту смерти 21-летней жительницы г. Бреста. Следствием устанавливаются все обстоятельства произошедшего. Опрашиваются родственники девушки, ее знакомые, медицинский персонал медицинского центра и больницы.

Изъяты медицинские документы, а также лекарственные препараты, использованные при обследовании умершей. В настоящее время назначена судебно-медицинская экспертиза, которая установит точную причину смерти девушки. Следствием также поручено управлению здравоохранения Брестского облисполкома производство соответствующей служебной проверки. 

Известно также, что из Минска в Брест прибыли главные специалисты Минздрава РБ, которые ведут расследование этого вопиющего случая смерти в частной медицинской фирме областного центра, гарантированного, казалось бы, от таких ЧП. 

Реальный Брест

Похожие статьи:

Брест и регион → Больничные злоключения