Душевная история о деде Иване, бабе Милке, полесских лаптях и «як тоды танцювалы!»
Помните, как в середине 90-х белорусы ходили в лаптях? Нет? Вот и 82-летний Иван Иванович Панасюк не помнит. Хотя кому, как не ему, об этом знать бы! Дед Иван — один из немногих мастеров, который до сих пор умеет плести настоящие полесские лапти.
В них он провел свое детство и отрочество, а в послевоенные годы, вспоминает Иван Иванович, по хуторам модники щеголяли уже в галифе, пиджаках и сапогах до колена. В таком образе молодой Ваня в 1961 году и встретил на танцах свою будущую жену Нину (правда, все и всегда зовут ее Милкой). С тех пор 60 лет прожили душа в душу в одном доме в одной деревне, вырастили пять дочерей, которые подарили им 11 внуков, а те — 16 правнуков. Лапти, кстати, дед Иван делает до сих пор, но уже не для себя и односельчан, а для истинных ценителей полесской аутентики, которые в их краях, к сожалению, бывают нечасто.
Иван Иванович Панасюк
Супруги Панасюки живут на «крайнем Юге» белорусского Полесья. От «большой земли» их деревню Смольники отделяет полоса рек, каналов и шлюзов. Летом, поздней весной и ранней осенью, когда работает переправа, добраться до села можно на пароме через Днепро-Бугский канал. В остальное время придется делать 50-километровый крюк через ближайший мост и контрольно-пропускной пункт пограничников в агрогородке Мохро.
Нашим проводником в Смольники стал внук деда Ивана — системный администратор из Бреста Боря. Вместе с ним выезжаем утром из города, чтобы к полудню успеть к столу.
«…До недавнего времени по достижении совершеннолетия все северокорейцы были обязаны надевать значок Ким Ир Сена всякий раз, когда выходили из дома». Это из автомобильных колонок звучит голос, начитывающий аудиокнигу Андрея Ланькова «К северу от 38-й параллели».
Что там было дальше со значками в солнечной Северной Корее, мы так и не узнали — монотонный бубнеж диктора заглушили своими воспоминаниями из босоногого деревенского детства. Боря рос в Барановичском районе, меня отправляли в летнюю ссылку под Малориту. Расстояние между нами было километров двести, а память — одна на двоих: пастбище, коровы, сенокос, жатва, солнце, жара, мошкара, казаки-разбойники, ковбои-индейцы, русские-немцы, парное молоко, картофельная бабка, первый глоток самогона, первая затрещина от деда.
«Дотронуться до баржи, выжить — и вернуться на берег»
Боря, как и другие члены семьи деда Ивана и бабы Милки, бывает в Смольниках часто. Для него 170 километров — не расстояние. Рассказывает, как однажды собралась родня у деда с бабой какой-то праздник отмечать и кинули в их семейный вайбер-чат замануху, что после ужина пойдут на ночную рыбалку на каналы. Боря прочитал, собрал удочки — и к ним. По дороге позвонил то ли кум, то ли брат двоюродный из Жабинки — тоже сорвался. А потом еще один. В общем, маленький междусобойчик в Смольниках незаметно вырос до большого семейного тусача: посмеялись, порыбачили, поспали, а наутро разъехались.
В этот раз едем, заранее предупредив принимающую сторону о визите. С нами должна была ехать еще тетя Бори из агрогородка Снитово — «чтобы бабушка не волновалась». Но позже выяснилось, что Нина Александровна не волновалась, не волнуется и волноваться не собирается, поэтому посредник не понадобится. Тетя осталась в Снитово.
Паром еще не заработал, едем в объезд через Мохро.
— Да-а-а, — оценивает уровень воды в канале Боря с моста через Днепробуг. — Еще вода не поднялась. Дядька рассказывал, что в детстве у них была такая игра: пацаны стояли на берегу, ждали, когда будет проплывать баржа. Как только судно к ним приближалось, они прыгали в воду и плыли к нему. Цель — дотронутся до баржи, выжить и вернуться на берег. Те, кого ловили, так от взрослых отгребали!
На КПП в Мохро пограничники проверяют у нас документы и открывают шлагбаум. За ним открывается дорога в мир удивительной белорусской топонимики: едем через Баландичи в Одрижин, проезжаем поворот на Подыще, минуем съезд на Опадыще, добираемся до Залядынья, а за ним уже и Смольники.
«В Смольнікы я попав прымаком»
Деревня Смольники — в две улицы: одна длинная, вторая короткая. Обе из леса выходят и туда же уходят. В довоенное время деревни, как таковой и не было, вспоминает Иван Иванович Панасюк. По округе были раскиданы хутора, которые со временем объединились в деревню, а сейчас село потихоньку опять дробится: молодежь уезжает, хаты пустеют.
Дед Ваня в Смольниках из приезжих. Родился он в соседнем Дрогичинском районе на хуторе Коль, которого уже и на карте нет. Во время Великой Отечественной войны отца убили, мать умерла. В 10 лет Иван Иванович остался круглой сиротой, жил у тети в деревне Теребунь, на хлеб зарабатывал тем, что пас коров по хуторам:
— Він так і пас скотыну. А трохі подріс, ды з тіткою [тетей] жылы. Так і прожыв. В армію нэ забралы, бо тітка была колікою [имела инвалидность], — тезисно рассказывает факты из биографии мужа баба Милка.
В свободное от работы время Иван Иванович «драл лыко» — срезал лозу на лапти себе и односельчанам. Обувь была хоть и простая в изготовлении, но непрактичная. Да и носить их на босу ногу было неудобно. По воспоминаниям деда Ивана, стопы сельчане обматывали портянками, затем надевали лапти и приматывали их веревкой из конского волоса. Одной пары хватало недели на две. Потом они изнашивались и приходилось менять. К счастью, делать их не сложно: Иван Иванович за день успевал сплести до пяти пар.
Технологию изготовления аутентичных полесских лаптей дед Иван помнит до сих пор. Правда, теперь спрос на них упал. Последний раз он сплел несколько пар для местного музыкального коллектива «Залядынская гамонка».
Нина Александровна и Иван Иванович
«Познакомылысь, провів до хаты і всё»
А вот баба Милка родом из Смольников. У нее тоже рано погиб отец. Воспитывала ее мама.
С будущим мужем познакомилась на танцах. В то время это было главное развлечение у молодежи. Как правило, на несколько хуторов приходился один гармонист. Все знали, где он живет и сколько берет за свое выступление.
Каждое воскресенье на одном из хуторов устраивали танцы, на которые съезжалась молодежь со всей округи. Люди шли по несколько километров пешком лесами и болотами, чтобы на вечер забыть обо всем. Дискотеку организовывали прямо во дворе дома. Какие песни пели, ни дед Иван, ни баба Милка уже не помнят, но каноничная «Нэсе Галя воду» точно была в плейлисте.
Конь Цезарь живет у деда Ивана около 30 лет
Для танцев у Ивана Ивановича был в гардеробе пиджак, который он специально купил «на выход». К нему — модные в те времена штаны-галифе, сапоги до колена и рубаха. Баба Милка на дискотеку ходила, как и все, в нарядном платье.
— Гарманіста наймаешь, він прыйшов, ды грае вечор. Выпывка, вэчэра. О-о-о-х, — растягивает, смакуя воспоминания, Иван Иванович. — Танцы булы. знаеш якы? Всі хутара збыралысь. Скрізь по хутарам попрыходзяць девкі, хлопцы. Э-э-э-й. Барабаны булы, гармошкі. Хто тоды клуба бачыв?! В хаце збыралысь.
— Вэсэло було, — улыбается баба Милка.
— І з Маліновкы, і со всіх сёл понапрыходзяць, у хату зайдуць, а міста мало і всі на двір. Накрыюць одын-два стола, всі вокруг засэдуць, по бутылочцы вып’юць і пашлі танцы.
— О як тоды танцювалы!
— Так, а вы-то там как познакомились?
— Ой, да як познакомылысь, — затараторил Иван Иванович. — Познакомылысь, провів до хаты і всё. Потым договорылыся, прыйшлы з дзядзьком на запоіны (этап, который следует за сватовством, после него невеста считается просватанной. — TUT.BY), ну і в маі было вэсілле.
Совместных фото молодых деда Ивана и бабы Милки мы, сколько ни искали в Смольниках, не нашли. В семейном чатике нашлась вот эта. Год съемки неизвестен
Во времена молодости Ивана Ивановича свадьба праздновалась семь дней. Все это время возле во дворе дома стояли накрытые столы, а гости шли непрекращающимся потоком.
— Почті вэсь тыждэнь люды булы за столамі. Одын одыйдэ, другі прыйдэ. Горілкі, закускы було много. Я колы дочок жэнів, то по чытэры бакы [четыре канистры по 40 л] трэба було горілкі. Чытэры бакі — то само мало.
— А на свое вэсілле сколько заготовили?
— Ай, я ужэ нэ помню.
— То вся работа остановилась в деревне, — шутит внук Боря.
— Ну, — смеется Иван Иванович.
После свадьбы молодожены построили с помощью родных, друзей и соседей дом в Смольниках. Баба Милка работала в колхозе, Иван Иванович уезжал на заработки в Россию и Украину: мужики из деревни собирались в бригады по четыре-пять человек и ездили на стройки.
— Я вжэ дома сома, а він в Росіі. Работал, зэрна назад віз, — вспоминает Нина Александровна.
— А почему зерно? Денег не платили?
— Ай дэ там! Якыя грошы?!
«Вэсэло было жыты»
Иван Иванович с Ниной Александровной прожили вместе в Смольниках 60 лет. Здесь они воспитали пять дочерей, сюда к ним приезжают внуки и правнуки. На их глазах деревня ожила, а теперь опять засыпает: молодежь уезжает, начальная школа давно закрылась, здание сельмага уже разобрали до фундамента, пустили автолавку.
— Вэсэло было жыты. А тэпэр маладыя пошлы па городах, а дэрэвні закрываюцца, бо нэма нікого, — вздыхает Нина Александровна.
— Ну… Было, шо назбыралыся в нас девкі, то на вэрандэ подлогу поломалы — танцювалы. Зара то там, то там по одной хаты засталася. Мо хат з 20 шчэ будэ — і всё, — вторит жене Иван Иванович.
Кажется, единственное, что в Смольниках осталось неизменным за последние 60 лет — это дед Иван и баба Милка. 100% работающей формулы долгого семейного счастья у них для нас, к сожалению, нет.
Могут только посоветовать «працюваты більш, каб нэ було колы сварытыся».
Станислав Коршунов / TUT.BY
Похожие статьи:
Брест и регион → В Бресте загорелся кондитерский цех супермаркета
Брест и регион → Мясникович похвалил гражданских активистов Бреста перед чиновниками
Дороги и чудаки → Благодаря неравнодушию граждан задержаны нетрезвые водители
Брест и регион → «Квадрат» − от $ 445. Побывали в брестском микрорайоне, где будут жить более 10 тысяч человек
Брест и регион → Обновленное инфекционное отделение райбольницы открыли в Лунинце